Оглянулся я, а окрест меня красота: софиты, шампанское, ковровая дорожка. И звезды эстрады, престарелые примадонны и розовощекие юнцы дефилируют, стяжая взоры поклонников.

Но, чу! Слышу, как вздох изумления прокатился. Удивляюсь – вроде бы контингент собрался проверенный, на пиаре левом не проведешь. "Что случилось?" – интересуюсь, аж на цыпочки привстаю. И вижу поверх голов собравшихся, как по красной дорожке не идет – плывет. Парикмахер этот известный, по прозвищу Зверь, по батюшке Сергеев. Звезда в шоке, короче. 

По сторонам глядит, словно рублем одарить хочет. Смотрю, а те звезды, что вокруг него, по большей части тоже в шоке и глаза отводят стыдливо. Другие наоборот, палец большой ему показывают, хлопают, приободряя. Молодец, дескать. Ну и фотографы сбежались со всего "Золотого Гомофоба". Или "Граммофона"? Ну, да не суть.

Идет, стало быть, Зверь Сергеев, таким героем гламура. Губами хирургическими шевелит, что твоя рыба в аквариуме. Рядом спутница или спутник, с лица не понять, окорочок лосинами блестящими обтянут. А сам парикмахер, значит, в парчовой расписной рубахе от Симачева. На ней крупным шитьем во всю грудь надпись: "ПИД*Р". И у спутника (или спутницы, с лица не понять) по всей спине стразами выложено: "Пид*р". Ну и все вокруг, звезды или не звезды, тоже, очевидно, в шоке. Правда, ненадолго.

Потому что контингент собрался проверенный, знает – шампанского всем не хватит. Да и "Граммофон" парикмахеру все равно не светил. Но журналюшки, конечно, стали интересоваться, чего это он так, сплеча. Профессия вторая древнейшая их к тому обязывает.

"Поэт однажды сказал, - объясняет Зверь, а сам взором собеседника буравит. – Что, все мы немножечко пид*ры, каждый по-своему пид*р. Все мы через что-то такое прошли независимо от ориентации. Каждого хоть раз да назвали пид*ром. Хотя бы один раз. Стыдиться нечего. Будь то в клубе, в супермаркете, в офисе или метро. Телевизор уже всем доказал, что на Челябинском труболитейном заводе честно трудятся пид*ры. А водители маршруток кто? Это все давно знают! Солдаты подставляют грудь под пули ради неведомых целей, и то, бывает, назовут пид*ром командира. И тот тоже в долгу не остается. А все почему? Да потому что значение этого слова – быть, как сказал писатель, униженным и оскорбленным".

"Золотые, - подумал я, - слова. Правда, неясно, когда это вас в последний раз унижали. В тюрьму сажать за содомию перестали сто лет назад. Клубы открыли, хотя надо бы – резервации. Парад победы в Москве какой год хотят устроить. Вас, вообще-то, уже, как говна за баней – и в шоу-бизнесе, и во власти. Где унижение-то?" Короче, странный какой-то сон. К чему бы?